В начало

5.

     Как известно, в Челябинске, где я живу, метро нет. Его тут только начали строить, это долгая история, я не знаю, будет ли оно тут когда-нибудь на самом деле.
     Поэтому вот уже в третьем своём романе я создаю из этих шумов и запахов текстуальный аналог моего города — Чердачинск, в котором метро уже давно имеется. Как данность.
     Впрочем, никакого особенного преувеличения в этом нет, я просто убеждён, что в моём Челябинске метро тоже есть, оно существует, просто его не всегда видно.
     Его линии пролегают параллельно протоптанным мной тропинкам — по улицам и дорогам, которыми я пользуюсь постоянно, каждый день. Иногда они совпадают с троллейбусными проводами или трамвайными путями, дорожками, по которым можно сократить дорогу, по паркам, где мы пили пиво и пометили все углы.
     Одна ветка челябинского метрополитена берёт начало у моего дома и движется по седьмому трамвайному маршруту по улице Российской до горсада, где я выхожу из вагона для того, чтобы пройтись немного до места моей службы. Другая ветка исходит от драмтеатра и тянется через площадь Революции по улице Кирова, пешеходной её части, ибо по Кирова обычно я езжу на ней пешком, через мост, через цирк, когда провожаю кое-кого.
     Другую линию (в прямо противоположном направлении) проложили совсем недавно: сначала она петляет по дворам улицы Цвиллинга, потом впадает в мощный поток проспекта Ленина, чтобы, миновав кинотеатр "Спартак" и памятник-танк, истончиться на повороте возле театра ЧТЗ. Отдельная ветка ведёт в Першино, микрорайон в самом начале металлургического района, впрочем, сейчас её забросили, закопали, забыли.
     Иногда я пользуюсь станциями, которые возникают на проспекте Ленина, если двигаться в сторону политехнического университета, на котором сейчас строят шпиль. Эта ветка упирается в городской бор, начинающийся возле памятника Курчатову, и далее ведёт в лес, как раз по аллее пенсионеров. Время от времени я пересаживаюсь с неё на ветку, ведущую на АМЗ, в район моего детства, но теперь это случается всё реже и реже. Когда-то я часто пользовался веткой, проложенной в спальном Северо-Западе, где заканчивал школу, но вреден север для меня, теперь я уже давно ей не пользуюсь, но каждый раз, по дороге на дачу, она специально оживает и приводит себя в божеский вид. Очень мило с её стороны.
     Мы как кроты роем носами воздух. Разные части города, связанные с разными людьми, помогают мне прокладывать кольцевые да радиальные, осваивать новые территории, метить их своим присутствием.
     Моё челябинское метро точно так же не зависит от моего настроения или, там, физического состояния, оно существует как пространственно-временная протяжённость, буду я тут жить или нет, наезженная, намоленная тысячами минут и секунд, колея. Оно есть — постоянно испаряющаяся минус-материя зримого отсутствия, воздушный коридор, соединяющий районы Челябинска, постоянно стремящиеся отделиться, локализоваться, инкапсулироваться.
     И только метро моей памяти, моей жизни, соединяет ворохи этих изгибов и закоулков в стройную систему, которая была проложена до меня, которую прокладываю я сам, которая есть и которая всегда будет.

В оглавление