|
В начало
Семья
игроков
Когда
мы с Левой поженились, мне стали некоторые люди сочувственно задавать
вопрос: "Ну как ты?" Я вообще довольно быстро соображаю, но
если я чего быстро не сообразила, меня ступорит капитально. Я упорно не
въезжала — о чем это меня спрашивают с такой доброжелательной интонацией?
Я несколько лет не знала, к чему отнести этот вопрос — у меня в жизни
все всегда не совсем нормально, поэтому я особо и не волновалась — "да
так, брат Пушкин, или там, Иванов-Рабинович" — отвечала я на вопрос, — "так как-то все..." Но потом все же я этот крючок заглотила.
"А что, — спрашиваю, — имеется в виду? В каком смысле "как я?"
"Ну, как же — отвечает мне моя добрая приятельница. — Лева ведь у
тебя игрок! Трудно тебе с ним? Все проигрывает? То пусто, то густо?"
И тут же называет мне какие-то суммы, адреса, фамилии, и телефон, по которому
это все можно проверить. А заодно, естественно, и имя женщины, старинной
Левиной знакомой, которой он помогает растить сына или даже двух.
Не могу
сказать, что моя реакция сразу была однозначной. В памяти весьма резво
восстановились различные намеки различных людей, и даже не намеки, а просто-таки
невероятные сведения. Я вспомнила, например, как однажды уезжала в Москву
и попала в купе с одним своим знакомым. У моего знакомого, понятное дело,
были еще знакомые, кроме меня. Вот один из его знакомых и провожал его
на вокзале. Меня же провожал Лева. И вот мой знакомый в поезде — а поезд
еще стоит у причала — подводит меня к окну и показывает из окна на перрон,
где стоит его знакомый, который, в свою очередь, оказался знаком и с Левой,
и вот теперь они вместе стоят и курят, ожидая, когда поезд, наконец, отбудет,
и они смогут продолжить течение своей жизни, нарушенное отъездом близких
людей и проводами их, то есть нас, на вокзале. И вот мой знакомый говорит
мне: "видишь, такой невысокий мужик с бородой рядом с моим знакомым?"
И показывает мне на Леву. "Вот, знаешь, — говорит мой знакомый, —
чего мне сейчас мой приятель рассказал? Что вот этот мужик с бородой может
за ночь заработать столько денег, сколько мы за всю жизнь не заработаем!
Вот бы тебе, Машка, такого мужа! Ты бы уж тогда не стреляла по полтиннику,
как давеча у меня!". Я посмотрела в окно на Леву и не решилась объяснить
своему попутчику, что этот мужик с бородой и есть мой муж Лева, а полтинник,
который я, действительно, давеча занимала, собственно и предназначался
для Левы, это именно Лева просил меня занять полтинник, чего-то ему надо
было с этим полтинником сделать.
Потом мне
стали вспоминаться и другие несуразности Левиного поведения. Я припомнила
еще один случай — когда Лева попросил, чтобы я отпустила его на два дня
за город помочь другу строить сгоревшую дачу тестя, и через полчаса после
Левиного ухода позвонил этот друг, и я ему сказала, что Лева к нему уже
отправился, и этот друг стал кричать на меня, и ругать Леву, и выяснилось,
что не только дача у него не сгорела, но и вообще дачи нет, то есть когда-то
была, но теперь нет, да и тестя, собственно, тоже нет, то есть, тоже был,
конечно, но теперь вместе с дачей нет, потому что с той женой, у которой
была дача и тесть, он развелся, а эта новая такая, что у нее ни дачи,
ни тестя, ни совести вообще нет, как впрочем, и у Левы, раз он прикрывается
не своим тестем, чтобы смыться из дому, а его самого, то есть друга, чей
тесть, он даже не удосужился предупредить и поставить в известность, чтобы
тот знал, чего говорить в случае чего.
Много горестных
сомнений пережила Маня в тот миг, узнав об отсутствии тестя, и даже предприняла
попытку разыскать Леву, но попытка сразу увенчалась полнейшим успехом — Маня очень быстро обнаружила Леву у себя в мастерской. Он спал крепким
сном, подложив обе ручки под щечку, заросшую черной бородой, и когда Маня,
разбудив его, стала пристрастно выпытывать — для чего же тут нужен был
посторонний тесть — он признался, что не хотел обнаруживать перед Маней
свою невыспанность, и решил придумать себе алиби, чтобы просто от всех,
в том числе и от Мани, отдохнуть. Кроме обиды Маня испытала огромное облегчение,
что и говорить, и решила больше не принимать во внимание различных чуждых
недоверчивых предположений, а лучше положиться на судьбу и больше никогда
не дергать себя и Леву идиотскими проверками и сопоставлениями.
К тому
же вдобавок ведь и Лева, и Маня уже побывали в своей жизни в женатом виде
далеко не друг с другом, и имели от первоначального брака каждый совершенно
свою дочку, и все это было хорошо известно и даже довольно обыденно, и
никакого молодежного возбуждения совсем не вызывало.
И
потому, когда ей сообщили, что ее Лева крупный игрок, и, кроме того, имеет
другую семью, она все-таки даже обрадовалась — это по крайней мере объясняло
все странности Левиной жизни и поведения — и то, что он очень часто работал
по ночам, хотя такой видимой необходимости вроде бы и не было, и то, что
он зарабатывал совершенно мало денег, ну, и многое еще сразу вставало
на свои места. Все это показалось Мане очень романтичным, и она стала
потихоньку восхищаться Левой, думая, что он прямо штабс-капитан Рыбников.
Тем более, что однажды ночью Лева, не просыпаясь, сел на кровати, и минут
пятнадцать пел красивым бархатным голосом песню на каком-то незнакомом
наречии, а утром ничего не помнил и все отрицал.
Правда,
когда однажды на даче в деревне у Риты решили сыграть в карты, то Лева
напутал трефовую масть и бубновую, и совсем не выиграл, а проиграл всем
подряд девять раз. Или это надо быть суперштирлицем. И как-то вообще с
течением большого жизненного времени эта интереснейшая и бодрящая версия
Левиной тайной жизни совершенно не получала подтверждений и тихонько увяла.
Но вот
недавно приходит Сашенька от Ленки, где она занималась музыкой с учительницей
на фортепьяно. Радостная сообщает: я уже сама проиграла целый кусок! Я
говорю: Ну иди папе похвастайся. Лева сидит ужинает на кухне. Сашенька
подходит к Леве.
- Папа,
я проиграла целый кусок!
Лева перестал
жевать и сказал тихим твердым голосом: Так! Стоп! Что такое "кусок"?
Сколько это? Кому проиграла? Ты вообще понимаешь, что говоришь? Маша!
Что она говорит?
В
продолжение
В оглавление
|