В начало

Тёма снова энергично поморгал, потом старательно зажмурился и потёр глаз кулаком. Кулак моментально намок. Тёма вытер кулак о простыню и попытался посмотреть на потолок. Он открыл глаз. Что-то дрожало наверху, переливалось, клубилось, какая-то прозрачная субстанция. Он снова зажмурился.
- Вышли мы с ней из дома, а до помойки ещё пилить метров пятьдесят. Если не все восемьдесят. И вдруг у меня мешок порвался, полиэтиленовый. В котором я мусор выносил. Очень много мусору накопилось.
Он достал из кармана носовой платок и высморкался. Он посмотрел на платок. Платок уже неделю, как надо было постирать, но Тёма использовал другую тактику: он оставлял платок сохнуть на простыне или на полу — на ночь.
Он огляделся. Вокруг него на полу валялись обгоревшие купюры и лежала неподалёку в луже грязной воды мокрая распластанная тряпка. Тёма вздохнул и продолжил:
- И всё это высыпалось. Все эти коробочки из-под йогурта, баночки, банки. Тампоны использованные, шнурки какие-то... Шкурки банановые, огрызки, упаковки из-под мармелада... Палочки, которыми в ушах ковыряют... Ватные шарики... Чайные пакетики... Лезвия, конечно... Использованные. Что ещё? Тюбики из-под пасты, бутылки... Какие-то колечки... Кружочки... Квадратики...
Глаз прошёл. Тёма заново пригляделся к окружающей действительности. Белый потолок, белые стены, антикварный книжный шкаф, набитый нераспакованными книгами, дверной проём с тёмнотой внутри, записка на непонятном языке, приклеенная скотчем к стене:"<A HREF=www.turbosoft.com/Mail>". Электрические провода на полу, неубранные упаковки из-под гамбургеров, пустые пластиковые бутылки. Ночь за нейлоновой занавеской, если сильно голову запрокинуть. Он застонал негромким абстрактным стоном невовремя проснувшегося человека. Надо было заканчивать рассказ.
- Я стою. Всё это лежит вокруг. Все эти бумажки разноцветные, обёртки, этикетки... Красные, синие... А Маринка мне говорит... Ты, говорит, настоящий... Как же она сказала? Настоящий, говорит...
- Хочешь, я ей позвоню? — негромко спросил Антон из-за стола.
- Знаешь, я, наверное, гомосексуалистом стану, — ответил Тёма после некоторого размышления.
- На косметику много тратить придётся, — сказал Антон, хлопнул по клавише и вышел из-за стола, — Хочешь пиццу?
- А есть? — оживился Тёма.
- Можно заказать, — Антон повертел в воздухе телефонной трубкой, — Хочешь, можно проститутку вызвать?
Тёма брезгливо поморщился.
- Я, наверное, вообще никогда больше не буду сексом заниматься.
Антон недоверчиво посмотрел на Тёму.
- Смотри, — сказал он, подумав, — как хочешь.
Он вернулся за стол, пошуршал газетой и набрал номер.