Издательство «Стетоскоп»
Содержание журнала «Стетоскоп» за 1993—2010 годы
"стетоскоп" N33
Ирина Даурова
Один день Александра Сергеевича
Справа, вплотную к мосье
Дантесу, семенила невысокая худощавая женщина средних лет. Она старалась
быть поближе к коротышке и поэтому наползала и натыкалась на него при
поворотах. Пушкин сразу узнал госпожу Люфу, он много раз видел ее по
телевидению: мелкие невыразительные черты лица, очень короткая, как
после тяжелой болезни, стрижка. В жизни госпожа Люфа оказалась еще менее
привлекательной, чем на экране телевизора: лицо припухло и напоминало
небольшой соленый помидорчик, даже уже немного подкисший.
Слева от мосье Дантеса вышагивала очень
высокая молодая женщина в очень короткой юбке. Она что-то быстро говорила
по-французски мосье. Причем шагать и говорить одновременно ей было очень
неудобно. Понятно, это переводчица.
Сзади за Дантесом, неотступно шаг в шаг,
следовал сам Козлов. Козлов был разгорячен и все время вытирал красное
вспотевшее лицо носовым платком.
— Мосье Дантес! — горячилась госпожа
Люфа. — В интересах поддержки гласности и демократии в нашей стране
Вы должны увеличить кредиты на поставку сырокопченостей фирме Козлова!
— О-о-о? — выражение лица Дантеса говорило
о полном непонимании.
— Дантес! — Люфа заговорила с пафосом. — Поддержав Козлова, Вы поддержите все здоровые силы России! Герасим
Козлов прекрасный человек и надежный партнер. Его предприятие обеспечивает
колбасой и сырокопченостями больше половины населения Санкт-Петербурга.
Благодарные сограждане избрали его в Законодательное собрание.
Переводчица довольно быстро перевела
сложную тираду госпожи Люфа. В ответ Дантес только поднял брови и проговорил:
— О! Жерасим!
А госпожа Люфа продолжала характеризовать
Козлова:
— Герасим прекрасный работник. Он зарекомендовал
себя в Думе: в комитете по экономической политике, в комитете по делам
ветеранов, в комитете по наукоемким технологиям. Герасим — надежда России!!
Мосье Дантес был восхищен:
— О! Жерасим!
Госпожа Люфа, подбодренная его возгласами,
продолжала:
— Народ верит Герасиму! Герасим защитит
интересы граждан. Он добьется введения дополнительного пенсионного обеспечения,
адресной социальной помощи наименее защищенным категориям граждан, реализации
программ помощи инвалидам. Герасим — гордость Петербурга!!
Дантес, выслушав перевод, повернулся
к Козлову и пожал ему руку, промолвив только:
— О!!
Однако Люфа на этом не успокоилась:
— Герасим талантливейший человек, талант
его громаден и многогранен. За такими людьми как Герасим будущее России!
Организовав обмен металлолома из России на компьютеры в Америке, он
обеспечил ими нашу промышленность и наше хозяйство. Герасим — это авторитет
России за рубежом!!
— О! Жерасим
Госпожа Люфа с пафосом воскликнула:
— Герасим Козлов — это тот человек, который
сможет отстоять величие России и защитить ее интересы! Мы, наш Союз,
окажем ему в этом всяческую поддержку!
Француза, видно, заинтересовала последняя
фраза, и он переспросил через переводчицу:
— Кто, мы?
— Мы, сильные и молодые! — с гордостью
ответила Люфа и постаралась улыбнуться.
Помидорчик-лицо совсем скукожилось, обозначив
возраст совсем уже не молодой. Однако француза это не смутило, и он
смотрел на Люфу, с интересом ожидая продолжения. Она поняла, что пора
переходить к делу.
— Дантес! Мы уверены в успехе. Но накануне
выборов уверенность неплохо усилить колбасными подарками для пенсионеров
и малообеспеченных. Вы должны нам помочь! Мы ведь не просто так! Если
Козлов пройдет на выборах, он гарантирует Вам в обеспечение кредитов
лучшую недвижимость в городе!
Как только переводчица закончила фразу
о недвижимости, лицо Дантеса приняло довольное выражение, и он с удовольствием
произнес:
— О! Медам Люфу! Иесс!
Затем француз приподнялся на носочки,
повернулся кругом и быстро ушел в кабинет директора. Все трое: Люфа,
переводчица и Козлов ринулись за ним. Дверь плотно прикрыли.
Александр Сергеевич, случайно ставший
свидетелем разговора, не знал, как его воспринимать. А может быть, никак?
Он поднялся с кресла, но секретарша попросила его еще минутку подождать,
а сама исчезла за дверью. Через минуту она выскочила обратно и пригласила
Пушкина следовать за собой. В соседней комнате, сплошь заваленной какими-то
пакетами и свертками, она передала ему небольшую коробку, перевязанную
ленточкой. Извинилась, что Дантес не смог уделить времени для беседы
и попросила принять подарок.
Обескураженный и расстроенный вышел Александр
Сергеевич на улицу. Однако скоро успокоился. В коробке должно быть что-нибудь
значительное. Солидная фирма, солидные люди! "Конечно, наличными было
бы лучше, — с сожалением подумал он, — но и так сойдет!"
Осторожно открыл Пушкин входную дверь
и медленно с осторожностью зашел в квартиру. Тихо. Быстро прошел в кабинет,
включил свет. На диване у стены лежала Наташа и внимательно на него
смотрела.
— Презент, — смущенно кивнул Александр
Сергеевич на коробку, — приз за "Гимн мясников". Да ты не печалься раньше
времени! Может быть, что толковое? Продадим, деньги будут!
Поэт поставил коробку на стол. Наташа
взяла с полки ножницы и разрезала ленточку. Пушкин зажмурил глаза, но
сейчас же открыл вновь, встревоженный громким смехом жены. На месте
коробки на столе стояла аккуратная стопка кусочков туалетного мыла.
Александр Сергеевич протянул руку, взял кусочек, прочитал на обертке:
"Камей классик". Наташа продолжала смеяться.
"Эх! Дантес, Дантес! — вздохнул про себя
Пушкин. — А еще француз! Морду бы тебе набить, ценитель! Куда податься
поэту в России?!"
