Издательство «Стетоскоп»
Содержание журнала «Стетоскоп» за 1993—2010 годы
"стетоскоп" N33
А. И. Гурфинкель
О друзьях и приятелях (отрывок)
Чтобы закрыть гастрономическую
тему, следует помянуть и фирменное юркино блюдо. Весной, когда в гнездах
появлялись птенцы, уже подросшие, но еще не умеющие летать; мы их добывали,
нанизывали на проволоку и жарили на костре. С точки зрения защитников
природы, занятие неприглядное. Но ведь и мы тоже были частью природы,
которой хотелось кушать. Очень хотелось, постоянно!
При всех достоинствах Юры ребята его
не любили и частенько ему пакостили и дрались с ним. Вот он и водился
со мной. То мы принимались делать ножи из ножовок, то пытались отлить
кастет или свинчатку. Одному такая работа не с руки. Правда, и вдвоем
мы достигали немного.
А мой статус был невысок: не умел я играть
в альчики, жонглировать лянгой (кусочек козьей шкуры с длинным мехом
и свинцовым грузиком). И самоката у меня не было. Не мог прыгать с моста,
предварительно сорвав с головы проходящего узбека тюбетейку. После малярии
стал проигрывать многим сверстникам в борьбе и драке, даже тем, кого
недавно побеждал.
В школе следовало получить пару-другую
двоек, чтобы быть как все порядочные люди. Сделать это было несложно,
т. к. учебу никто не контролировал. В шестой класс пришли интересные
ребята. Сын начальника заставы по имени Мюд — человек из другого мира.
Приезжал верхом на лошади в сопровождении ординарца, который потом лошадь
Мюда отгонял в часть. Привозил бутерброды из белого хлеба с яичницей.
Кто такое видел? Но не он стал моим товарищем. Появился Вовка Голянский.
На костылях, нога в гипсе. Год не учился из-за болезни. А история болезни
может рассказать о многом.
Угораздило Володю сплясать танец "Казачок"
на каком-то праздничном концерте. Это значило, что парень ссучился:
сотрудничает с администрацией. И это плохо. Побить вечером в школе окна — это нормально. Попасть в тюрьму до окончания школы — так же естественно,
как для еврейского ребенка поступить в институт после ее окончания.
Был Володя побит жестоко. Угодивший в лодыжку камень сломал кость. Начался
остеомиелит: время от времени кусочки кости выходили наружу через свищ.
Нога плохо восстанавливалась.
Счастье, что родители Володи могли обратиться
к специалистам, достать необходимые лекарства и просто накормить больного.
Его семья была из Ростова. Отец - главный бухгалтер на мясокомбинате.
Мать и дедушка тоже работали в конторе. А бабушка со стороны отца, высокая
пожилая женщина с хорошей осанкой и аристократической внешностью, жила
в нашем доме. Примечательно (к вопросу о социальной справедливости),
что занимала она комнату таких же размеров, как наша, где обреталось
две семьи. Только на втором этаже и с деревянным полом. Володе даже
пригласили репетиторов по языку и математике. Родители были тысячу раз
правы: в нашей школе получить образование было невозможно.
Володя жил в доме напротив и мы стали
много времени проводить вместе. У Володи была интеллигентная внешность,
он был значительно более развит и начитан, что не могло не вызвать раздражения
у криминальной братвы. Несмотря на то, что вечерами он рассказывал во
дворе содержание "Трех мушкетеров" и других занимательных книг. Неприязнь
вызывало интеллектуальное превосходство, остроумие и даже грамотная
речь.
С окончанием войны, мы разъехались: Володя
в Ростов, а я в Городницу. Какое-то время переписывались. Он быстро
мужал. Прислал фотографию — портрет крупным планом. Белая рубашка, галстук,
хорошо сшитый пиджак. И трогательная надпись: "Другу отрочества..."
