Абрам Гурфинкель
Как поймать сто бычков

     Бычки в старой Одессе были повседневной и любимой едой. Мелочь и потрошки шли на "юшку", а крупные жарились. Трудно себе представить рыбные ряды одесского Привоза без темных кнутов или серых песчаников. Окрас рыбок зависит от места обитания: светлые водятся на песчаном дне, а темные —  на каменистом. Гурманы отличают их и на вкус. Если во времена Гаврика из повести "Белеет парус одинокий" улов бычков был почти гарантирован, то к концу века прибрежная полоса оскудела на всякую рыбу.
     Но даже полстолетия тому назад, чтобы дилетанту поймать сотню бычков, необходимо было совпадение целого ряда обстоятельств. Одно из них: следовало жить по соседству с Колей-китобоем. Коля мало походил на китобоев из "Моби-Дика", был он небольшого роста, белесый с помятым лицом любителя выпить. Во времена нашего соседства он уже с китобоями не ходил, но кличка осталась. Николай перегонял  суда из николаевской верфи, на Тихий океан. А из Владивостока возвращался самолетом и до следующего рейса экипаж отдыхал. Моряки, ходившие в "загранку" зарабатывали главным образом мелкой контрабандой. Где-нибудь в Кейптауне к борту советского корабля подходил катер "шипшандлера", который предлагал пачки капроновых кофточек (очень модных в те годы) в пределах скудных валютных возможностей наших мореходов. По приходу в Одессу, моряки или их жены, сбывали товар оптом. Если выручка превышала официальную зарплату в десять раз, то рейс можно было считать удачным.
     Удаче могли помешать многие обстоятельства: валюта могла быть пропита в зарубежном кабаке, заход в иностранный порт мог оказаться неудачным по курсу валют или возможностям приобретения дешевого товара. Наконец, товар мог быть пропит в порту прибытия, если жена не успела к приходу корабля и вовремя не "сняла кассу". Платили морякам страны советов позорно мало. Рядовой матрос на английском или американском судне жил и работал в лучших условиях и получал больше, чем советский капитан. Кроме того, возможность потерять загранпаспорт за любую провинность, не делала  жизнь советских мореходов более приятной.
     В нашем случае все прошло успешно: жена Колю встретила, на таможне не зацепили, сделка прошла нормально. Коля свою порцию выпил дома, а патефон на веранде выдавал запрещенного Вертинского для всего двора. Выпало еще одно удачное условие: Колю навестил старый друг — отставной боцман, владелец куреня (сарайчик у самого моря) и шаланды. Боцман тоже не походил на литературный образ. Не было у него бороды, бакенбард и толстого живота. Это был сухой, жилистый с сильными и ловкими руками человек. В этой компании я удостоился чести и возможности съездить на рыбалку.

В продолжение
В оглавление