В начало

Евгений Онегин

1. Жизнь среди белых статуй
          Сразу предупреждаем: речь в повествовании пойдет о прошлом, где не встретишь ни единого телевизора или даже телефона. Точно неизвестно, было ли тогда электричество, но люди были наделены чувствами и в честь этого зажигали свечи. Евгений Онегин не был исключением в этом мире гнутых чугунных скамеек и атласных туфелек. Это был человек с чудесным станом, тонким, изогнутым, как восьмерка. В нем не чувствовалось жеманства, а наоборот — он холодно ото всего отнекивался. Жизнь его проходила среди белых мраморных статуй Летнего сада, туда маленький Евгений был водим старухой-няней. Та, пряча глаза под платком, певала ему какую-то чудесную бессмыслицу, гулял, мол, барин с теткой такой-то, ой да не ступил бы он в лужу белой ногой, лужа холодная, а в луже крокодил-зеленая пасть. Не было конца песням. Старые барыни в стеклянных чепцах милостиво кивали им чопорными головами, издавая перезвон.

2. Наитие
          Дело в том, что у Евгения Онегина была сумасшедшая няня. Это придало его жизни непредвиденную окраску, мальчика надолго (по ошибке) зачислили в сумасшедшие, и он ходил по северной столице, прищурившись на манер П. Я. Чаадаева. Няня расчесывала мальчика гребнем и певала ему песню про красавца-волка, как его спасла с виду страшная девица, а на деле — лягушка-принцесса. Так она певала, все перепутав по сумасшествию и старости; путаница уж зашла дальше некуда, ибо ей все это следовало напевать поэту Пушкину, а не Евгению Онегину, отнюдь не поэту! История Онегина совершенно иная, не имеющая касательства к няне, а связанная с дядей, умирающим в 1-й главе. Дядя Евгения Онегина спокойно умирал под взорами своего племянника; ни слова не говоря, он сложил для удобства руки на груди и умер. Прошлое этого дяди покрыто мраком, а его история никем не описана. Даже неизвестно точно, был ли дядя или он вымышленная фигура; впрочем, бедняга крепко пил и руководил сводным хором крепостных красавиц — кого-то приближая к себе, а кого-то бия по щекам. Во всем походил на старика Ганнибала, и даже был им, если не прокралась в историю ошибка. В общем Евгений Онегин не был сумасшедшим, а только казался в вихре светского раута. Он надевал шляпу (боливар) и выезжал на просторный бульвар для прогулки; потом обедал, ну а дальше бал.

3.На бале
          В прежние времена говорили "на бале", а не "на балу". Это делалось для красоты слога, а не ради нарушения грамматики. Всем известно, что быть на бале — трудная работа; все там затянуто в талию, и бокалы шумят в потолок. Евгений Онегин все в таких местах осматривал с холодной небрежностью, швырял небрежно перчатки и, схваченный за талию приятелем, скользил в общем потоке. Евгений Онегин был бледный молодой человек, и вот однажды на бале ему повстречалась молодая, чурающаяся всех девушка в берете. Евгений Онегин мимоходом отметил, как непохожа она на прочих записных красавиц: не красавица, хрупкая и чуть сутулая в профиль. Евгений Онегин скоро забыл виденную им девушку, но случайный приятель, некто Томский, обронил, что это Ларина Татьяна, тиха, бледна... Онегин только усмехнулся.

4.Ларина
          Татьяна Ларина, та девушка в берете, оказалась недавно замужем; в ее мужьях ходил полнеющий после сражений генерал, которого девушка ничуть не любила за светский лоск. В растерянности Евгений стал среди зала, озираясь взглядом — кругом была зияющая пустота, наполненная никчемным лепетом. Вечером после работы Евгений Онегин написал Татьяне письмо, она прочитала его и мертвыми руками сложила на колени. Что же было в этом письме? Евгений Онегин признавался Татьяне Лариной, позабыв былую гордость, что он мог бы полюбить девушку, если бы не был замужем — то есть, конечно, наоборот. Татьяна даже не изменилась в лице, а смяла мертвою рукой это письмо, не двигаясь.

5.Средь шумного бала
          Далее действие опять переносится на бал. Из Германии вернулся милый юноша с шелковыми прядями, спускающимися на лицо. Журчащие ручьи говорили ему нечто, чего не говорили более никому. Он прохаживался среди мирного кладбища, никому не веря, будучи любим. Над кривыми деревцами и кривым мостиком скользила луна, пленная красавица. Юноша звался Владимиром Ленским, с высоким, совершенно чистым, бледным лбом. Ему понравилась Ольга Ларина, о которой говорили, что она сестра Татьяны, о которой уже рассказывалось. Итак, началась путаница. В ней была виновата главным образом сама Ольга, из-за своей всегдашней непоседливости. Она таскала за собой целый шелковый мешок с куклами и попеременке выговаривала им, как маменька. Но дело даже и не в этом. Прогуливаясь, Владимир Ленский, поскользнувшись, растянулся подле ручья, а ветреная Ольга воскликнула, что это дурная примета! Мать ее даже по губам крепко шлепнула, да было поздно. Тем же утром Владимир и Евгений Онегин стрелялись, и посему на бале ни тот ни другой уж не появились, в знак траура.

6.Выстрел
          Дубровский был ни за что оскорблен Троекуровым, но холопом себя не почитал. Сдвинув брови, он завещал своему сыну отмстить обидчику, и усадьба Троекурова запылала красным петухом! Простой люд, крестясь, веселился. Но так случилось, что Дубровский не стрелялся с Троекуровым, а Евгений Онегин стрелялся с Ленским; они стрельнули друг в друга на виду у мирной дубравы, разбудив эхо. Эхо еще долго об них говорило. Дубровский, сбережа честь, уехал в лес, а Евгений Онегин стал насмешливо выражать недовольство. Утро выдалось ясное и тихое, но Евгений Онегин уж покинул те места, в его усадьбе поселились мыши. Татьяна Ларина до утра просидела на стуле у окна, а потом легла в несмятую постель, головой на книжку. Зимы приметы все не появлялись, а Татьяна любила зиму больше всех подруг...
           Прошло несколько лет.

7.Отступление
          У чиновника Ландышева родились дети. Это был шумный дом, во главе с доброй матерью. Госпожа Ландышева рано состарилась от хлопот, ее доброе лицо так и светилось морщинами, а желтые руки были в кружевах. Старшая, Лиза, ходила в гимназию, помогая матери, а младшие дети бегали в одних чулках по комнатам. Вот, собственно, и все.

8.Заговор
          В Петербурге кое о чем поговаривали. Евгений Онегин молча присутствовал при разговорах, холодно усмехаясь. Его язвительные товарищи предполагали с честью погибнуть за царя, чем жить в бесчестьи. Сам Евгений Онегин не мог ни на что решиться, он молча выводил на пыльном стекле свои инициалы.

9.ХХХХХХХХХХХ

          ХХХХХХ
          -.ХХХ
          ХХХХ--..
          И вот!..

конец

В продолжение
В оглавление