Валентин
Викторович ещё раз повторил звонок. Он держал трубку около уха с серьёзным
видом ветеринара, обследующего задышливую пожилую лошадь. Он ждал, слегка
приоткрыв рот, и укоризненно посматривал на прохожих, как бы молчаливо
упрекая их в предполагаемой непростительной беспечности.
Второй
раз бандиты приехали через год. Это были совсем другие люди. Они выгнали
из магазина постового с чашкой чая в одной руке и с недоеденным бисквитом
в другой и закрыли дверь на ключ. Они очень быстро и очень грубо поставили
условия и назначили сроки их выполнения. Они не вели переговоров, они
требовали денег, немедленно и много. Они говорили на непонятном блатном
жаргоне вперемешку с чудовищной матерной бранью и совершенно не заботились
о том, чтобы смысл сказанного дошёл до собеседника. Эти бандиты получили
два раза свою дань, потом приехали другие, совершенно уже условные в своей
дистиллированной криминальности, в своих зеркальных очках с позолоченными
оправами и люминесцентных пиджаках и заявили, что они будут охранять Ксению
Петровну, брата, магазин и всю остальную вселенную от посягательств "всяких
фраеров". На следующий день состоялась встреча первых со вторыми.
Первые соглашались "соскочить", но требовали за это отдать им
"овцу паршивую", то есть Ксению Петровну. Встреча закончилась
ничем. Ещё целых два месяца и те и другие злобно терзали несчастный антикварный
магазин, потом брат Ксении Петровны неожиданно и благополучно скончался
в своей екатерининской кровати, среди портретов равнодушных розовощёких
генералов и неправдоподобно пёстрых лакированных нищенок в позолоченных
рамах. (Неожиданно — потому что всегда умел отлично обходиться с опиумом
и опиатами, а в этот раз что-то изрядно переборщил, благополучно — потому
что ещё за секунду до того, как его втянуло в универсальную чёрную валторну,
он блаженствовал, созерцая в полной эйфории волшебные эффекты света в
гранёном графине на прикроватном столике). Ксения Петровна быстро закрыла
магазин и они, вместе с Валентином Викторовичем, который к тому времени
успешно закончил полугодичные бухгалтерские курсы, уехали путешествовать
за границу.
Через
год они вернулись. Бандиты исчезли. Она открыла своё собственное частное
предприятие: службу знакомств. Это было золотое дно. Ксения Петровна даже
обзавелась собственной развлекательной программой на местном телевидении
с кокетливым названием "Околица", в которой естественные и простые
молодые люди влюблялись в хорошеньких застенчивых девушек под аплодисменты
условной публики. Благодаря этой программе, на неё наехали в третий раз.
Один
знакомый оптовик предупреждал Ксению Петровну: самое страшное — это не
тогда, когда приходят, много ругаются,
угрожают и размахивают пистолетами. Самое страшное — это когда звонят
по телефону. И ты уже знаешь, кто звонит, сразу, после первого сигнала.
Ты снимаешь трубку, говорил оптовик голосом разборчивого мазохиста, и
чувствуешь, как пот бежит по рёбрам. Не потому что денег жалко, потому
что эти люди — другие и деньгами от них не всегда отделаешься. У них другая
химия в голове, у них другая математика. То, что они говорят, звучит так
же безапелляционно, как сообщение, угодившее в радиотелескоп, нацеленный
на отдалённую космическую туманность. Ты слышишь тихий библейский голос,
мечтательно говорил оптовик, глядя на потолок и тиская бесформенную
ангорскую кошку. Гнев Господень не в буре и не в громе. Гнев Господень
в дуновении тихого ветра.
Ранним
утром, после премьеры телепередачи в квартире Ксении Петровны действительно
раздался зловещий телефонный звонок. Всё было именно так, как рассказывал
знакомый. Она долго не решалась поднять трубку, а Валентин Викторович,
мучимый циститом, тихо постанывал в это время в туалете. Она взяла трубку
и прислушалась. Незнакомый мужчина, не представившись и не поздоровавшись,
совершенно безадресно, очень тихо и очень внятно сказал, что нужно сделать.
И немедленно, не ожидая никакого ответа, положил трубку. Телефонный эфир,
в котором одиноко плавал его утомлённый скучающий голос, показался Ксении
Петровне таким пустым, таким безмолвным, что поневоле предполагал скрывающихся
в этой молчаливой пустоте сообщников, намазывающих на утренние хлебцы
колючими ножичками паштет из печени непослушного коммерсанта.
Сначала
Ксения Петровна решила, что это — блеф. К тому времени они уже работали
вместе с Валентином Викторовичем и она формально спросила у него совета.
Он вполне резонно предложил обзавестись автоматическим огнестрельным оружием
и дать достойный отпор вымогателям. Он даже походил некоторое время в
тир и пострелял там из пистолета, неизменно попадая по соседским мишеням.
Она решила подождать.
Через
три дня её секретаря, университетского выпускника, умницу и эрудита, будущего
Набокова, который как никто умел галантно её сопроводить на какую-нибудь
региональную конференцию или на симпозиум по кредитным проблемам, увезли
в лес и отпилили ему в лесу голову бензопилой. После этого она сделала
всё, что от неё требовалось, аккуратно и быстро.
Ещё
через три дня к ней в контору в сопровождении совершенно преступного вида
телохранителя, татуировки у которого были, казалось, даже на ушах, заявился
немолодой седоватый мужчина, по виду — бывший заместитель секретаря провинциального
комитета КПСС. Всё тем же скромным библейским голосом он представился.
Сказал, что хочет найти себе подходящую жену. Не еврейку. Не нацменку.
Русскую, не ниже ста семидесяти сантиметров, блондинку с высшим историческим
образованием и с чёрными глазами. Можно украинку, но только без акцента
и чтобы руки были не толстые. Ксения Петровна сразу же, не выходя из-за
стола, позвонила в порт и распорядилась, чтобы из контейнера, приготовленного
к отправке в Киль, уже прошедшего таможню и запломбированного, выгрузили
Светку Ерофееву по кличке Туман, которая более или менее соответствовала
описанию печального демона, и доставили немедленно к ней в кабинет. Светка
Ерофеева была в своё время Мисс Череповец и покорила флегматичного рэкетира
мгновенно и профессионально. Они поженились. Он стал заходить на чашку
чая, не забывая при этом ежемесячно, в конце визита, после эмменталлера
со стаканчиком мозельского и разговоров о твёрдой руке и международном
еврейском заговоре, забирать заранее приготовленный конверт с поборами.
К Новому Году это противоестественное знакомство надоело Ксении Петровне
и она продала головорезу свою брачную контору.
