Николай Иванович Павловский родился в Витебске (1948), но не там, где Марк Шагал, а в народной гуще.
Прошел все ступеньки советской жизни, до членства в компартии города Минска (1970) включительно. В 1979 году изменил родине, партии и правительству, бросил мать, жену, ребенка и бежал на Запад. На Западе, в Париже, прославился тем, что стал первым президентом неформального объединения скватеров, "Артклошинтерн", с 1981 по 1987  годы.
Супруга, крупный знаток белорусского фольклора, Тамара Агафоненко, с либеральных времен разделяет жизнь президента в парижском предместье Рис-Аранжис.
Он и она — друзья португальского народа.
 
Николай Павловский

Начало Арт-клоша

Я поселился на 6, rue Arcueil в мае 1981 года. Привел меня туда Мануэль Родригес, португальский поэт, бывший революционер, руководивший захватом бразильского и португальского посольств в мае 1968 в Париже, политический беженец в Лондоне в 1969 году, позже перешедший из марксизма в буддизм и поменявший литературу на живопись.
Шемякин уехал в Нью-Йорк в 1980 году. Легкий заработок исчез. Квартира дорожает. Я начал искать возможность продолжать мои структуры, не думая о деньгах. Вспомнил о своих земляках — белорусских евреях Сутине и Шагале. Жили в Париже бедно, но не отвлекались от живописи.
Спрашиваю: есть ли бесплатные дома? Мануэль: Да, но там живут подозрительные типы, бродяги, наркоманы. 10 мая 1981 года привел меня к железной двери с номером 6.
Обитатели согласились дать мне угол в гараже. Спал тут же на матрасе. Когда было холодно, накрывался ковром. К зиме освоился, нашел пустую комнату на третьем этаже и перебрался туда.
Накануне поселения на 6, rue Arcueil я, решив жить бесплатно, отдал последние 5 франков музыкантам и : начал голодать. Три дня не ел, только пил воду. Четвертый день: Лежу, читаю газету. В США француз путешествует и зарабатывает на жизнь, сдавая раз в месяц кровь. Пошел и я кровь сдавать. Нашел специальный госпиталь, взяли, и я потерял сознание. Откачали, покормили (всех кормят после этого), и тут я узнал, что во Франции все это за бесплатно!
Соседи научили. В студенческих ресторанах можно брать бесплатно кашу, а в некоторых и суп. "Soupe populaire" — суп бесплатный, а за 2 франка добавляли кусок мяса или два яйца. Позже нашел "Чтобы дух жил" в районе Королевского дворца (Palais Royal) — столовка 3 раза в неделю для бедных интеллектуалов за 20 (!) сантимов. Содержали ее богатые старушки-аристократки. Они же снабжали нас и поношенной одеждой. Помню хорошее английское пальто в клетку. Хорошо сидело на мне.
Потом я уже сам советовал бедолагам, где и как можно прокормиться. Знал все адреса и часы работы.
Жило в нашем доме, кроме "типов", еще 6 художников: Шурдер, Тритон, Вероника, Кристина, Пьер и я.
Однажды, в конце 81 года, выпивая в комнате у Тритона, решили организовать выставку. Думали о названии группы. Клошары и артисты: КЛОШ-АРТ. По-французски звучит двойственно. Клош — это колокол. А клош-арт в произношении превращается в clochard. Нам понравилось. Через год оказалось, что название режет слух французам. Поменяли местами, стало ART-CLOCH.
Я сделал афишу. Синявская отпечатала в своей типографии: левой рукой мешая борщ, а правой нажимая на кнопки. К обеду спускался супруг. С бородой. Десятиклассник, играющий в деда-Мороза. Афиша удалась. Но я сильно устал и дал себе слово, что больше подобным делом не занимаюсь. Увы!
20 января 1982 года открылся Первый Фестиваль Клош-Арта. Кроме изо, был также театр и музыка. Так и начались наши фестивали. Я пригласил всех моих знакомых — в основном однокурсников по курсам французского языка. Выставка была домашняя, для друзей. О том, во что все это выльется — не думали. Выставка была на третьем этаже. Начало было скромным. Шесть артистов. Сто картин и десяток засушенных крыс Шурдера, который сразу стал известным. В наших кругах. (А! Это там, где выставляют дохлых крыс!)
На Второй Фестиваль я пригласил знакомых художников. Помимо афиши, сделали и каталог.
Начало Арт-Клоша было сырое, серое и ненадежное. Зимой я оставался почти один. Все куда-то расползались. Кроме Шурдера. Это был квебекец родом из Марокко. Говорили, что он съел свою собаку. Не знаю. Это было до меня. Потом много лет мы были рядом и все делили: зимний холод и нашествие блох в летнюю жару, наводнение в 84-м, пожар в 85-м, официальные встречи сенаторов и преследование полиции, долгое творческое одиночество и краткие фестивальные экзальтации. Не пришлось нам делить только женщин. Вкусы расходились. А может, я не в курсе.
В оглавление
Хостинг от uCoz