Николай ПавловскийНачало Арт-клоша
Я поселился на 6, rue Arcueil в мае 1981 года. Привел меня туда Мануэль Родригес, португальский поэт, бывший революционер, руководивший захватом бразильского и португальского посольств в мае 1968 в Париже, политический беженец в Лондоне в 1969 году, позже перешедший из марксизма в буддизм и поменявший литературу на живопись. Шемякин уехал в Нью-Йорк в 1980 году. Легкий заработок исчез. Квартира дорожает. Я начал искать возможность продолжать мои структуры, не думая о деньгах. Вспомнил о своих земляках — белорусских евреях Сутине и Шагале. Жили в Париже бедно, но не отвлекались от живописи. Спрашиваю: есть ли бесплатные дома? Мануэль: Да, но там живут подозрительные типы, бродяги, наркоманы. 10 мая 1981 года привел меня к железной двери с номером 6. Обитатели согласились дать мне угол в гараже. Спал тут же на матрасе. Когда было холодно, накрывался ковром. К зиме освоился, нашел пустую комнату на третьем этаже и перебрался туда. Накануне поселения на 6, rue Arcueil я, решив жить бесплатно, отдал последние 5 франков музыкантам и : начал голодать. Три дня не ел, только пил воду. Четвертый день: Лежу, читаю газету. В США француз путешествует и зарабатывает на жизнь, сдавая раз в месяц кровь. Пошел и я кровь сдавать. Нашел специальный госпиталь, взяли, и я потерял сознание. Откачали, покормили (всех кормят после этого), и тут я узнал, что во Франции все это за бесплатно! Соседи научили. В студенческих ресторанах можно брать бесплатно кашу, а в некоторых и суп. "Soupe populaire" — суп бесплатный, а за 2 франка добавляли кусок мяса или два яйца. Позже нашел "Чтобы дух жил" в районе Королевского дворца (Palais Royal) — столовка 3 раза в неделю для бедных интеллектуалов за 20 (!) сантимов. Содержали ее богатые старушки-аристократки. Они же снабжали нас и поношенной одеждой. Помню хорошее английское пальто в клетку. Хорошо сидело на мне. Потом я уже сам советовал бедолагам, где и как можно прокормиться. Знал все адреса и часы работы. Жило в нашем доме, кроме "типов", еще 6 художников: Шурдер, Тритон, Вероника, Кристина, Пьер и я. Однажды, в конце 81 года, выпивая в комнате у Тритона, решили организовать выставку. Думали о названии группы. Клошары и артисты: КЛОШ-АРТ. По-французски звучит двойственно. Клош — это колокол. А клош-арт в произношении превращается в clochard. Нам понравилось. Через год оказалось, что название режет слух французам. Поменяли местами, стало ART-CLOCH. Я сделал афишу. Синявская отпечатала в своей типографии: левой рукой мешая борщ, а правой нажимая на кнопки. К обеду спускался супруг. С бородой. Десятиклассник, играющий в деда-Мороза. Афиша удалась. Но я сильно устал и дал себе слово, что больше подобным делом не занимаюсь. Увы! 20 января 1982 года открылся Первый Фестиваль Клош-Арта. Кроме изо, был также театр и музыка. Так и начались наши фестивали. Я пригласил всех моих знакомых — в основном однокурсников по курсам французского языка. Выставка была домашняя, для друзей. О том, во что все это выльется — не думали. Выставка была на третьем этаже. Начало было скромным. Шесть артистов. Сто картин и десяток засушенных крыс Шурдера, который сразу стал известным. В наших кругах. (А! Это там, где выставляют дохлых крыс!) На Второй Фестиваль я пригласил знакомых художников. Помимо афиши, сделали и каталог. Начало Арт-Клоша было сырое, серое и ненадежное. Зимой я оставался почти один. Все куда-то расползались. Кроме Шурдера. Это был квебекец родом из Марокко. Говорили, что он съел свою собаку. Не знаю. Это было до меня. Потом много лет мы были рядом и все делили: зимний холод и нашествие блох в летнюю жару, наводнение в 84-м, пожар в 85-м, официальные встречи сенаторов и преследование полиции, долгое творческое одиночество и краткие фестивальные экзальтации. Не пришлось нам делить только женщин. Вкусы расходились. А может, я не в курсе.