страница 10

всяких занятий. Валентин что-то говорит — другие рабочие смеются. То же самое и Валентин смеется, когда кто-то говорит. Иначе нельзя. «Ну, давай-ка», — говорит Валентину тот самый Матвей, что от бабушки Лазаревой спился. «На «ну» я и сам гну!» — для бодрости заявил Валентин, да сам же и засмеялся с другими, потому что от вечности хорошо смеешься. Тут-то и подошел этот проныра, товарищ Шагин, выступил вдруг из-за спины и крепко взял Валентина за руку, а потом ею потряс в воздухе, чтобы стакан расплескать. С яростью Валентин на ублюдка локтем намахнулся. Был весь красивым, когда говорил про бруснику, а стал словно труп: уничтожен. Только… нет, не ударил. Рабочие никогда не дерутся. Товарищ Шагин ушел так же молча, как появился, потом приходили другие, и кто-то сказал: вода. Сантехники зашевелились. Ключей разводных нет и не было вовсе, видать, придется живыми руками задвижки прокручивать. Из разных квартир обитатели злобно звонят в исполком, чтобы оттуда живую силу в движение привести. Рабочий-то что? Ему как скажут, так он и пойдет, да только делать-то окончательно ничего не станет, чтобы себя самого отличать от внешнего дела. Валентин пропустил воду и сплюнул. Здесь, пожалуй, пятеркой не обойдешься. Пока говорили с учительницей, Людмила Дроздова куда-то ушла, и Валентин заскучал. «Зря я на свет появился», — внезапно сказал Валентин и с деланым безразличием скрылся в канализационном отверстии. Живите как знаете.

Художественный уровень данного текста

Уровень воды в трубах