Издательство «Стетоскоп»
Содержание журнала «Стетоскоп» за 1993—2010 годы
"±стетоскоп" N32
Рафаэль Левчин
ЮГ

В начало

4. Музей, сектор настенных надписей (продолжение осмотра)

Ещё надпись сбоку,
вроде хокку:
"Убей,
потом попробуй оживить.
И, оживив, посмей опять убить!
Любимая,
в день встречи невзначай
день смерти для меня
не назначай!"
Рядом с ней
автопортрет.
Тела нет.
Только точка... запятая... в общем, рожица кривая.
Через висок — гвоздиком наискосок:
"ПЕСНЬ ПЕСНЕЙ.
Любимая моя,
как ты прекрасна!
Особенно, когда, наперевес
дензнаки взяв, на нас идёт опасность,
и скалится ухмылкой Венский лес.
И есть барьер.
Я точно ощущаю.
Привык.
О нём спокойно говорю.
За то, что ничего не обещаешь,
особенно тебя благодарю.
Любимая моя,
я волком вою
и погружаюсь в ненависть без дна,
когда ты не одна,
когда вас двое...
Всегда ты не одна...
Ты не одна...
Любимая моя...
как ты прекрасна...
Любимая...
моя..."

 

5.

Весь из ножей,
из юных женщин
и нежных жён,
был белым фосфором увенчан
Гурзуф
и заживо сожжён.

(Гурзуф — условно.
Это фон.)

 

6. Музей, сектор памяти, время нерабочее

Младшая научная сотрудница Неонила Раушняк,
вспоминая происшедшее, говорила так:
"Облака Луне куда-то несли.
Он, конечно, сигареты посеял.
- О, — говорит, — заодно и курить бросим!..
Потом мы широкую лодку нашли.
Брюхом в песок.
Без вёсел.
Он, конечно, давай разливаться:
Мол, отдадимся на волю стихии морской,
пусть нас несёт мимо Турции, Греции, сквозь Гибралтар, к Новому Свету...
А я ему: - Ишь, хитрый какой!
Да уберите руки!
Здесь вам ничего не светит!..

Он, конечно, в лучших чувствах своих возмущён
и в серьёзных намерениях не обеспечен.
Но ведь нельзя же так жить, будто всё это — дивный сон!
Когда-нибудь да проснёшься — а ты уже изувечен!..