|
В начало
Слова
Вообще-то
ВСЕ уже написано. Если много и внимательно читать — все написано. Взять
Набокова. Чего у него только нет! Но если чего-то у него нет — см. Библию.
А если и в Библии чего-то не хватило — например, сомнений — тогда можно
открыть Розанова. Раздражившись от обилия сомнений и сомнительности у
Розанова, надо сделать что-нибудь полезное, помыть посуду, или пол на
кухне, или гимнастику. А потом, если дома никого нет, — то есть очень
редко, почти никогда — можно лечь с Довлатовым или Хармсом. Это счастье.
И после того как встанешь, понятно, что каждый век требует своего языка.
И все умные мысли все равно надо переписывать по новой. В клиповой манере.
Покороче. А если вовремя не переписать — они и вовсе могут исчезнуть.
Как
я была в пионерском лагере
На
заре школьной жизни два раза я была в пионерском лагере. И даже в таком
довольно заурядном способе познания мира, как посещение пионерского лагеря,
я ощутила абсолютные крайности. Это сейчас я уже давно привыкла, что в
моей жизни гораздо больше абсурда, чем логики, а тогда я же не знала,
как это бывает и оба раза пребывания в детском лагере похожи больше на
сны, особенно левый, то есть первый, то есть зимний. Зимний лагерь ВТО
уж никак нельзя было назвать пионерским. Это была зимняя сказка, причем
какая-то не советская, и даже не русская, а скорее, австро-венгерская,
что ли, такая мистически-оптимистическая. Как факт проживания на одной
улице Праги в одни и те же годы Кафки и Ярослава Гашека. Там, в этом гофманическом
пионерлагере каждый день давали красную икру на завтрак, шампанское и
черную икру на ужин, ежевечерне устраивались танцы, а в Новый год был
устроен маскарад с восхитительным фейерверком. Директор лагеря был очень
симпатичный толстячок, который смотрел на естественную и вполне объяснимую
радость детей с добродушной улыбкой. Правда, впоследствии выяснилось,
что большая часть отдыхавших девочек постарше оказались беременными, но
это обнаружилось гораздо позже, а тогда, после зимних каникул вернувшись
из Сестрорецка, где располагался лагерь, я высказала категорическое пожелание
снова попасть в этот оазис на первую же летнюю смену. Мама с папой были,
по-видимому, удивлены, так как коллективистских тенденций в моем характере
ранее не наблюдали. Но желание мое было исполнено, и в июне меня отправили.
Это опять была сказка, только другого рода. Это уже была такая сказка,
которая подготавливала к Колымским рассказам. По сравнению с этой сменой
чудесный и смешной фильм "Добро пожаловать, или посторонним вход
воспрещен" был так же лжив и подделен, как "Кубанские казаки",
снимающиеся во время голода на Украине. То есть страшного ничего не было.
Но было страшно. Была трясущаяся манная каша по утрам и вечерам на склизких
серых тарелках, был отбой и подъем по звонку, были стерильно-грязные общие
умывалки и туалеты, где невозможно было ни умыться, ни покакать, пыльная
площадка посреди территории, которую все время надо было куда-то убирать,
утреннее построение, которое именовалось линейкой, перекличка, был родительский
день, наполненный слезами и угрозами — с моей стороны, и полнейшей растерянностью — с маминой... Были привезенные мамой мятые душистые сливы с синей, будто
запотевшей, шкуркой и зеленой мякотью в промокшем бумажном кульке, был
наконец, этот пресловутый чудовищный концерт с обязательным исполнением
"Сурка" заморенным вундеркиндом, и наутро — была линейка, перекличка,
поход строем в столовую, уборка территории... Был лагерь.
Писатели
По
счастливой случайности Маня познакомилась с драматургом Радзинским. Во
время одной беседы, она задала ему ханжески-горделивый вопрос — как это
вообще возможно — совмещать семью, детей и творчество? Маня считала, что
вот она совмещает, и это прямо натуральный подвиг.
- Знаешь, — ответил ей хитро-рыженький очаровательный Радзинский со своей этой улыбочкой, — если тебе есть что сказать, то никакие дети тут абсолютно ни при чем.
Слова
У
всех есть детские воспоминания про первое восприятие незнакомых слов:
"колокольчик дарвалдая" в смысле "бренча, звякая"
вместо "Дар Валдая", по-моему, у Зощенко.
Некоторые
слова попадали в сознание только в связке с другими словами: отдельного,
самостоятельного слова "Европа" не было, был только "Закат
Европы", Европа и связалась с перманентным закатом, так что ясно — Восход может быть только у нас...
Ни "горя",
ни "ума" не было — было только "горе от ума", которое
сначала — когда мама с папой собирались в театр на Юрского — вообще мнилось
как горе какого-то японца Отума.
Сенька
Спивак рассказывал, что он в детстве думал, что "Платон Кречет" — это Платон что-то делает, что-то очень кречет, какой-то очень сильный
глагол получался из этого слова.
Сашенька
выслушивала наши восторги по поводу снятой на лето дачи: "Там выходишь
на огород, и сразу тебе чисто поле." Сашенька, попав наконец туда
и оглядевшись, очень саркастично: что-то гъязно это ваше чисто поле.
- Сашенька,
идти пора, пописай на дорожку. — Сашенька, вздохнув, послушно выходит
на середину дорожки и садится писать.
Дуня все
детство думала, что ДК пищевиков, где последние годы обитала "Суббота" — это какое-то страшное До капище веков.
Девочка
спрашивает — Скуман рассказывал — кто такая Мирана? Где ты это слышала,
спрашивают взрослые. Что за мирана? "Наша армия сильна, охраняет
мир она", — отвечает девочка.
Вова слушал
песню "Арлекино, арлекино, есть одна награда смех". А ему все
слышалось: "Есть одна нога на всех". Он и так, и так прикидывал,
причем тут нога...
А сейчас
на компьютерах, в некоторых программах можно даже проверить свой текст
на благозвучие — то есть хорошо ли он пойдет при чтении вслух, и на грамматику,
и орфографию. Правда, при проверке орфографии компьютер предлагает не
совсем корректные исправления. Имена собственные он не признает за правильные
слова. Вместо слова "Левиного", например, он мне предложил написать
слово "ливерного". Слово "туточки" советует исправить
на "уточки" или "тут очки". А фамилию Ошибкина вообще
рекомендует писать как "Ошибки на..."
В
продолжение
В оглавление
|