Предисловие издателей

   В одной из модных книг справедливо подмечено, что разница между непосредственным восприятием спортивного состязания и просмотром его по телевидению состоит в том, что взамен свободного парения взгляда телетрансляция навязывает наблюдателю уже готовую, фиксированную точку отсчета. Фокус камеры фильтрует происходящее, отчуждая нас от реальности, превращая ее в заданную последовательность элементов зрительного ряда. Бицепс спортсмена, его торс, прыжок, поворот головы, смена планов, замедленное воспроизведение броска... Изо всех этих деталей конструируется, казалось бы, универсальное впечатление о событии, а на самом деле — перцептивный протез.
   То же происходит и с нашим восприятием произведения искусства, будь то текст, картина или скульптура.
   Мы не видим эстетического объекта в его первозданности. Он преподнесен нам в оболочке, сфабрикованной из биографического и искусствоведческого вторсырья и густо приправлен побочными факторами, как то: устоявшееся в общественном сознании реноме автора, его литературная репутация, финансовое положение и т.д.
   При таком положении дел анонимность представляется нам в виде топора, прорубающего окно в голубом экране социокультурных трансляций.
   Кристаллические структуры ремесла рассыпаются под напором живого творчества.
   И действительно, сугубо с позиций ремесла анонимность абсурдна и проигрышна. Во Франции существует сеть магазинов degriffo, распродающих — практически за бесценок! — изделия известных фирм (Нина Риччи, Шанель и т.д.) со срезанными этикетками. Получается так, что стоимость имени, вошедшего в обиход в качестве торгового знака, во много раз превышает фактическую стоимость вещи.
   Цены на керамику Пикассо, судя по каталогам престижного рынка искусств, FIAC, измеряются в миллионах долларов. Но если эксперты вдруг обнаружат неаутентичность керамических изделий, то все эти чашки и вазы, возведенные некогда в ранг произведений, окажутся на блошином рынке или на свалке.
   К счастью, в истоках своих творчество подчинено иным законам, нежели, скажем, щенячий рынок, на котором за собаку с хорошей родословной запрашивают втридорога, а за беспородную готовы еще и приплатить, лишь бы сбыть с рук.
   В Анонимном Журнале вы воспринимаете произведение как таковое: экземпляр зашифрован, особь автора остается за кадром.